Как велики меры телесной радости и страданий, отпущенные человеку? Они невероятны! Не бесконечны, конечно, но если отойти от формальных терминов, то их величина такова, что можно назвать их бездонными или неисчерпаемыми.
Причем, люди почти никогда не имеют даже примерного представления об их объеме.
И обычно не понятно даже, чем его можно было бы измерить. Нервная организация человека такова, что дискомфорт тканей мы не ощущаем в их реальной глубине, чаще всего.
Физически нет такой группы рецепторов, которые бы ощущали степень потери их тонуса. Есть рецепторы боли, но нет рецепторов низкого тонуса.
Как говорится: "я не помню момент, с которого не помню". Зато есть рецепторы удовольствия. И испытывая дискомфорт, мы просто не получаем радости. Подобно тому, как после укуса комара, мы испытываем удовольствие от расчесывания укуса. И мера этого удовольствия говорит в степени его дефицита до его начала. И другого пути определить степень дискомфорта в теле нет, кроме, как по объему полученного, компенсирующего его, удовольствия.
Есть некое ухудшение состояния ткани, которое не связано с отдельным физическим переживанием, а лишь с отсутствием переживания - радости в теле. Иногда его ассоциирует со скукой. Тоска и скука заполняют вакуум радости. Если человек мчится на катере и испытывает сильное наслаждение от того, как ветер и брызги треплют его одежду, скуке не может быть места. Или он лежит в ванной после прогулки по морозу и с наслаждением отогревается, то тоска - наименее вероятное из всех его чувств.
Поэтому объем страданий можно условно измерить тем объемом радости, который нам доступен, но пока не получен. А это поистине река, по сравнению с которой Днепр - мелкий ручеек! Представьте себе наслаждение, которое по силе изматывает и которое доводит до судорог. А теперь представьте его в течение 5-10 часов подряд.
Потом, скорее всего, просто кончатся медиаторы удовольствия, и наступит некоторая опустошенность до отдыха. Но потом все опять возобновится. И так может продолжаться дни, недели и месяцы и годы.
Вот какие объемы удовольствия нам доступны, и если мерить объемы страдания, как упущенного наслаждения, то эти объемы столь же велики.